Владимир Алексеевич Комаровский 24.04.2018 23:48

В. А. Комаровский
Владимир Алексеевич Комаровский — художник-иконописец, граф. Родился 8 октября 1883 г. в С.-Петербурге. Ему было три года, когда он и его два маленьких брата остались без материнского попечения. Отец мальчиков, Алексей Егорович Комаровский, поселился с сыновьями в Москве, где служил хранителем Московской Оружейной палаты. Художник-любитель, он передал свой дар сыновьям. После смерти отца, последовавшей в 1899 г., дети переехали в Ялту к своему опекуну — деду (по материнской линии) Василию Григорьевичу Безобразову, который заменил им отныне отца и мать. После окончания ялтинской гимназии Владимир Комаровский поступил в Петербургский университет на юридический факультет. Однако университетский курс он не окончил и после трех лет обучения перешел в Академию Художеств, которую посещал, скорее всего, как вольнослушатель. Но и там, испытывая какую-то смутную неудовлетворенность, он проучился недолго.

Огромную роль и в жизни, и в творчестве В. А. Комаровского сыграл его двоюродный брат и старший друг граф Юрий Александрович Олсуфьев. В юности В. А. Комаровский дважды путешествовал вместе с Ю. А. Олсуфьевым по Италии, изучал творения старинных мастеров, восхищался искусством раннего средневековья. В 1905 г. В. А. Комаровский участвовал с орнаментальными работами на выставке “Нового общества художников” Санкт-Петербурга. Весь 1909 и начало 1910 г. Владимир Алексеевич провел во Франции, занимаясь в парижской мастерской Жульена и Колоросси, а также под руководством В. А. Серова, который в эти годы там жил. Вернувшись в С.-Петербург, Владимир Алексеевич выставил свои работы на 7-й выставке НОХ, и они были отмечены тогда известными критиками. Но главная учеба В. А. Комаровского как художника еще была впереди. В 1910 г. совершился перелом в жизни Владимира Алексеевича, и связан он был с открытием в Русском музее (тогда — музее Императора Александра III) отдела древнерусского искусства. Хранителем музея был художник, ученик Репина, родственник и друг графа Олсуфьева П. И. Нерадовский. Это было время открытия древнерусской иконописи — в прямом и переносном смысле этого слова. Над расчисткой икон работали лучшие реставраторы; иконы, очищенные от позднейших ремесленных записей, поражали своей первозданной красотой и производили, по словам П. И. Нерадовского, “потрясающее впечатление”. Отныне Владимир Алексеевич связал свою жизнь с церковной живописью. Он много работал, делал копии со старинных образцов, изучал технологию иконописи. В 1911 г. известный в то время художник Д. С. Стеллецкий пригласил В. А. Комаровского для совместной работы над иконостасом храма в имении графа А. О. Медема (на хуторе Александрия, неподалеку от города Хвалынска на Волге). Художники работали в старинной усадьбе Ракша Тамбовской губернии, принадлежавшей деду В. А. Комаровского, — В. Г. Безобразову. В одном из флигелей усадьбы Комаровский оборудовал себе мастерскую. В следующем 1912 г. Владимир Алексеевич женился на Варваре Федоровне Самариной —дочери известного государственного и религиозного деятеля. Свадьба состоялась в Москве. После недолгого свадебного путешествия Владимир Алексеевич с женой вернулся в имение. Иконостас был закончен в 1913 г. Очень скоро В. А. Комаровский стал не только художником-иконописцем, но и выдающимся теоретиком иконописи. Он был одним из основателей общества “Русская икона”, членом редакционного совета сборника того же названия. Его заботило распространение знаний и воспитание вкуса и настоящего понимания в деле иконописного убранства храма: “ ...Не делайте роскошного, дорогого и бесполезного издания, — писал он П. И. Нерадовскому, председателю “Общества изучения древнерусской иконописи”, — мне кажется, что теперь большая потребность в популяризации иконописи, особенно среди духовенства. Издание икон музея Императора Александра III с соответствующим предисловием могло бы сыграть большую роль в деле... обновления церковной богослужебной красоты. Вторую крупную работу — иконостас для строящегося храма во имя прп. Сергия Радонежского — В. А. Комаровский вместе с Д. С. Стеллецким делали по заказу Ю. А. Олсуфьева. Со времен государя Алексея Михайловича Олсуфьевы жили в имении Красные Буйцы Епифанского уезда Тульской губернии. На Куликовом поле, частично входившем в имение, по инициативе Юрия Александровича в течение многих лет проводились археологические исследования. В 10-х гг. под председательством Ю. А. Олсуфьева, по проекту архитектора А. В. Щусева возводился храм-памятник во имя прп. Сергия Радонежского. В выполнении икон для храма художникам помогал 15-летний отрок, делавший прорисовку по левкасу, один из братьев Кориных — Александр. Иконостас также выполнялся в имении Ракша. Он был отправлен Олсуфьеву весной 1914 г. Вскоре пришла телеграмма от “заказчика” — выдающегося знатока и строгого ценителя иконописи: “Сегодня открыли иконы, поражены красотою”. Храм был частично разрушен во время Отечественной войны. Сохранился лишь небольшой акварельный эскиз иконостаса). Летом 1914 г. Комаровские уехали в Москву; в сентябре в семье родился первенец — Алексей. 1-я мировая война прервала мирные занятия и разрушила все планы. В начале 1915 г. Владимир Алексеевич с семьей выехал в Тифлис, где включился в работу Всероссийского земского союза по организации лазаретов для раненых. В домашнем архиве Комаровских сохранилось несколько работ того времени, сделанных Владимиром Алексеевичем. Летом 1915 г., живя в Мцхете,две большие иконы для церкви — Спасителя и Божией Матери — были написаны В. А. Комаровским. Летом 1917 г. Комаровские переехали в Подмосковье — в усадьбу Самариных Измалково (находившуюся вблизи теперешнего поселка Переделкино). В 1918—1919 гг. В. А. Комаровский написал большую икону Донской Божией Матери. Икона была установлена в Измалковской часовне, стоявшей на краю лесного деревенского кладбища. Двери часовни никогда не закрывались, перед иконой неугасимо горела лампада. В конце 20-х гг. часовню разрушили, икона пропала. Потом она оказалась (сначала в качестве доски для стола) в доме жительницы деревни Рассказовка. Но затем образ снова был утерян. Только в 1970 г. его чудом нашла в сарае деревенского дома дочь Владимира Алексеевича — Антонина Владимировна Комаровская (ей помогал в поисках искусствовед В. Н. Сергеев). Она выкупила икону и увезла ее в Москву, где икону долго лечили и реставрировали. Теперь она находится в нижнем Покровском храме Свято-Данилова монастыря. По чистоте форм, выверенности и идеальной отточенности эту икону, написанную в соответствии со строгим каноном, можно отнести к лучшим образцам русской иконописи. Как выдающееся произведение иконописи XX века, она была опубликована Л. А. Успенским в его монографии “Богословие иконы Православной Церкви”, изданной в Париже в 1980 г., а затем неоднократно переиздававшейся в России. Живя в Измалкове, В. А. Комаровский работал учителем рисования в сельской начальной школе, размещенной в одном из флигелей бывшей своей усадьбы, расписывал деревянные изделия для Кустарного музея в Москве, занимался хозяйством. Находил он время и для собственной творческой работы. Он писал с натуры и по памяти. На оборотах старых открыток он сделал акварелью чудесную серию интерьеров усадьбы Ракша — такими, какими они остались в его памяти.

В. А. Комаровский первый раз был арестован в 1921 г. Более трех месяцев Комаровский содержался сначала на Лубянке, затем в Бутырской тюрьме; он обвинялся в “укрывательстве антисоветских элементов и контрреволюционной работе”, (Крестьянами деревень — Измалково, Переделкино, Губкино и Глазанино было подано прошение в ВЧК, подписанное 50-ю крестьянами: “Мы, граждане вышеуказанных деревень, общим приговором порешили ходатайствовать пред Чрезвычайной Комиссией о разрешении выпустить под общую нашу круговую поруку заарестованнаго в настоящее время гражданина В. А. Комаровского, состоящего учителем при нашей Сельской Самаринской школе; в нем ощущается крайняя необходимость, по его должности, как учителя” но “за недостаточностью улик” был освобожден и вернулся в Измалково, где большая семья его последнее время ютилась в одной комнате. В 1923 г. помещения измалковского имения отдали под детскую колонию. Бывшие владельцы усадьбы и их “постояльцы” были выселены окончательно. Комаровских, оставшихся без крова, приютил граф Ю. А. Олсуфьев,обосновавшийся в Сергиевом Посаде в двухэтажном доме на ул. Валовой.В 1923 г. на первом этаже поселились и Комаровские с детьми, а самая светлая комната второго этажа была отдана под мастерскую художника. Приехавший в Сергиев Посад художник В. А. Комаровский также включился в работу, делал копии старинных миниатюр, тканей, вышивок, для архитектурного отдела музея писал акварелью виды Лавры. Кроме того, он выполнил несколько икон по заказу знакомых, много рисовал, сделал ряд портретов маслом, в том числе, два портрета отца Павла Флоренского, которые вызывали споры, но самому отцу Павлу нравились своей правдивостью. Отец Павел высоко ценил талант В. А. Комаровского; в одном из писем он писал о нем: “Это большой художник, с каждым месяцем делающий шаг вперед. Он ищет конкретное выражение в живописи самого сердца реальности. Сохранились два портрета о. Павла Флоренского, выполненные маслом. Эти работы находятся ныне в Музее о. Павла Флоренского в Сергиевом Посаде. Работы того времени были выставлены в начале 80-х гг. на выставке “Художественная жизнь Сергиева Посада в 20-х годах” и на выставке, посвященной о. Павлу Флоренскому, состоявшейся в 1989 г. В 1925 г. В. А. Комаровский был вновь арестован (в селе Карабаново Владимирской губернии, куда он ездил по каким-то хозяйственным делам). Не побоялись тогда выступить в защиту художника известные люди: архитектор А. В. Щусев, художники В. А. Фаворский, П. И. Нерадовский, скульптор Н. А. Андреев, руководство музейного отдела Главнауки. Двадцать восемь крестьян села Измалкова просили за графа как за бывшего учителя рисования, доказывая, что он невиновен. Но сам обвиняемый отрезал себе все пути к отступлению, заявив на следствии, что, по его мнению, “монархия есть та форма государственного устройства, которая может соответствовать нравственному идеалу” . По обвинению в “принадлежности к монархической группировке бывшей аристократии” В. А. Комаровский Особым совещанием при ОГПУ был осужден на три года ссылки и отправлен этапом на Урал.

Он отбывал срок в городе Ишиме (Тюменской обл.). По распоряжению ОГПУ на работу его не брали. Владимир Алексеевич зарабатывал деньги тем, что писал портреты обывателей, делал вывески, красил крыши. Это было время расцвета НЭПа, и художник-оформитель пользовался спросом. В. А. Комаровский даже посылал домой небольшие посылки с продуктами и немного денег. Там же Владимир Алексеевич написал ряд картин “в иконописном стиле” и несколько больших портретов; в их числе — портрет Ю. А. Олсуфьева, выполненный по памяти. Эти работы были с большим трудом пересланы и доставлены по назначению. Но впоследствии они пропали.

Срок ссылки В. А. Комаровского окончился в 1928 г. Однако возвращаться в Сергиев Посад было опасно, так как там шли повальные аресты (как раз в том году было арестовано около 80 “церковников” и “бывших” людей). Семья Комаровских поселилась вблизи бывшего своего имения у крестьян, которые знали и любили их — сначала в селе Федосьино, потом в деревне Рассказовке. Вскоре у Комаровских родился четвертый ребенок. Чтобы содержать семью, Владимир Алексеевич вынужден был браться за любую чертежную или оформительскую работу. И вот в самый разгар гонений на Русскую Православную Церковь в конце 1928 г. В. А. Комаровский неожиданно получил заказ на роспись московского храма — Софии Премудрости Божией, на Софийской набережной. Настоятелем этой церкви был совсем молодой еще 23-летний священник Александр Андреев (ныне — священномученик Александр). Им было учреждено при храме сестричество, здесь бесплатно кормили бедных, в основном, людей “из бывших”, лишенных теперь всяких средств к существованию. В надвратном храме во имя иконы Божией Матери “Взыскание погибших”, расположенном в помещении колокольни, по примеру древних христиан проводились “агапы” — вечерние богословские “беседы любви” .

В. А. Комаровский работал над росписями целыми днями, а иногда и ночами. Отдыхал тут же, в небольшой ризнице храма, размещавшейся под колокольней. В конце 1929 г. отец Александр был арестован и сослан. Вскоре оба храма закрыли. В Софийской церкви расположились различные учреждения, в храме во имя иконы Божией Матери “Взыскание погибших” кощунственно водворился клуб “Безбожник” . В домашнем архиве Комаровских сохранилось несколько акварельных эскизов и фотографий росписей. Живопись храма, покрытая слоями побелки, долгие годы считались утраченной. Но уже в наше время в 2000 г. реставраторам удалось расчистить росписи свода и ряд фрагментов на стенах. И открылась поистине прекрасная картина — духовный сад в красках и линиях. В “Заключении” квалифицированного эксперта, сделанном по просьбе настоятеля храма протоиерея Владимира Волгина и прихожан, говорится: “Сохранившиеся фрагменты росписи храма должны рассматриваться как уникальный памятник русского церковного искусства XX в. и как реликвия Церкви, достойная особого поклонения”. (Экспертное заключение зав. отдела древнерусского искусства ГИИ МК РФ, пред. секции монументальной живописи и прикладного искусства Федерального научно-методического совета МК РФ, кандидата искусствоведения Лифшица Л. И.). Но мученический путь Владимира Алексеевича продолжался. Весной 1930 г. он едва избежал ареста. Когда за ним пришли, ему удалось незаметно выбраться из дома. Он провел ночь в лесу, в результате чего получил воспаление легких. В Москве, когда он лежал больной у родных, ему показалось, что за ним следят. Он сорвался с места и уехал в Верею, где в то время жила сестра его жены — Мария Федоровна со своим мужем, отцом Сергием Мансуровым. Здесь В. А. Комаровский имел счастливую возможность побеседовать о вопросах иконописи с отцом Сергием Мечевым, находившимся там на отдыхе. В результате бесед в Верее, В. А. Комаровским была написана статья в форме письма, обращенного к отцу Сергию, где рассматривались основные проблемы современного иконописания.

Но нужно было возвращаться к семье в Москву. Вскоре после приезда В. А. Комаровского снова арестовали. Его продержали более месяца на Лубянке, потом в Бутырской тюрьме и отпустили.

В начале 1931 г. Комаровские переехали в дачный поселок при станции Жаворонки Белорусско-Брестской железной дороги, где они поселились в одном доме с семьей Оболенских. Здесь Владимир Алексеевич жил до 1937 г. В эти годы он работал в издательствах, по эскизам Лансере расписал плафон ресторана на Казанском вокзале, сделал панораму Москвы для Геологического музея, серию декоративных панно для детского санатория “Ярополец”, картины “Сказки Пушкина” для павильона в Измайловском парке. В домашнем архиве Комаровских сохранились очаровательные эскизы декоративного плафона для аптеки на Пушкинской площади (этот дом снесен), эскизы росписи для актового зала Московского университета на Моховой. В. А. Комаровский приходился внучатым племянником поэту Дмитрию Веневитинову. В 1920—1930-х гг. Владимир Алексеевич передал множество документов, архивных материалов и портретов, принадлежавших семье, — в Пушкинский дом, Исторический и Литературный музей, в Государственную Третьяковскую галерею.

16 января 1934 г. Владимир Алексеевич был арестован в четвертый раз. Тогда же был арестован и восемнадцатилетний сын Комаровских Алексей. Сын был осужден “за антисоветскую агитацию” на три года и отбывал срок в сибирских лагерях, отца же после двухмесячного пребывания во Внутренней тюрьме отпустили.

Еще в самом начале 30-х гг. тяжело заболела жена Владимира Алексеевича — Варвара Федоровна. Болезнь, быстро развиваясь, привела к полной неподвижности. Посреди всех этих скорбей Владимир Алексеевич в 1936 г. был обрадован неожиданным предложением. Вернувшийся из казахстанской ссылки отец Александр Андреев (священномученик Александр), служивший теперь в Рязани в кладбищенской церкви, пригласил В. А. Комаровского расписать алтарную часть храма. Закончив работу, художник вернулся домой окрыленный, полный надежд на будущее. (К сожалению, эта работа Комаровского также не сохранилась; позже она была записана масляными красками другими малоискусными авторами.) Прошел год, и Владимир Алексеевич был арестован в пятый раз. Это произошло 27 августа 1937 г. на даче в Жаворонках. Бедная жена смотрела, как уводили мужа; скованная болезнью, она не могла даже поднять руки, чтобы проститься с ним. Младшие дети были 8 и 14, старшие — 20 и 22 лет. ( Варвара Федоровна умерла в 1943 г.).

В. А. Комаровский находился под следствием в Таганской тюрьме. Он проходил по одному из многочисленных дел “ИПЦ” (Истинно Православная Церковь. Как только мог, В. А. Комаровский отрицал возводимую на него клевету. Тем не менее, по обвинению в причастности к контрреволюционной нелегальной монархической организации “церковников”, он и еще два человека, проходившие с ним по одному делу, священник В. А. Амбарцумов (ныне священномученик Владимир) и С.М. Ильин были приговорены к высшей мере наказания. Владимир Алексеевич Комаровский был расстрелян на Бутовском полигоне 5 ноября 1937 г.

“Мир духовный, истинный — прост, бесконечность его реальна”, — писал В. А. Комаровский, устремляясь духом в бесплотные высшие сферы. А в это самое время в “одебелевшем греховном мире” “одебелевшие человеческие существа” (выражения В. А. Комаровского) истребляли себе подобных, отнимая вместе с жизнью (в нашем случае — вместе с жизнью художников) и произведения искусства, уничтоженные при аресте, пропавшие или еще не созданные авторами. Эти потери неисчислимы, невосполнимы, ни теперь, ни в будущем — никогда.

великие знаменитые художники