Уличи 02.03.2018 15:08

Заметки на полях прочитанного (А.С.Щавелев, «СЛА­ВЯНСКИЕ «ПЛЕМЕНА» ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ X – ПЕРВОЙ ПО­ЛОВИНЫ XI ВЕКА: АУТЕНТИФИКАЦИЯ, ЛОКАЛИЗАЦИЯ И ХРО­НОЛОГИЯ»)

Уличи

1

Цитата: …Οὐλτῖνοι (у(г)личи)…

---------------------------------------------------------------------

Я: Настойчивость Константина на Ултинах (Улти-Ултин было бы равно славянскому Уличи-Улитин), кажется, ставит под сомнение «Угличей», которые бы столь правдоподобно выгля­дели например в междуречье Дуная и Днестра (такие же физико-географические условия что в Ангельне, но в несрав­нимом масштабе). Возникает даже подозрение в элементарном сходстве двух разных имен. Быть может и летописная неуве­ренность в форме этнонима продиктована существованием двух сходных онимов? Или всё же два названия на «У-» где-то по соседству это слишком.

Источниковая ситуация допускает существование двух версий чтения имени. Вариант Уличи предполагает, что конта­минация с «углом» происходит позднее, под влиянием топо­нимов типа Уголъ, под тем предлогом что У(г)личи самыми первыми среди восточнославянских племен исчезают из поля зрения летописи – теоретически могло бы найтись время для переосмысления. Такие Уличи могли бы проживать уже и на Днестре, тем боле на Буге, на Днепре, как настаивают иные списки. Тогда может и форма Баварского географа передает вполне аутентичное Унличи, с [у]-носовым?

Версия с Угличами допускает наличие тюркоязычного (конкретно Печенеги, Торки), как минимум, посредства в от­ражении термина в БГ, у Константина и в русской летописи. Было бы полезным выявить вероятность взаимокалькирования основ в именах Угличи и Тиверцы, в связи с тем, что Средний и Нижний Днестр характеризуется порожистым и петлеобраз­ным течением, и во-вторых, имя Ти­верцев, при его очень ве­роятном иноязычном происхождении, может всё же рифмо­ваться со славяноязычной идеей «запира­ния» (сравните дверь «в обе стороны ходящая», двигать «двигать туда сюда», Двина «двояко (в двух направлениях) текущая», вор, изначально «преступник, изменник, предатель», от понятия «поворота», связанный чередованием гласных с вертеть) – славянские ле­то­пис­ные экзонимы для неславян во­обще характеризуются чуть ли совсем не точными иногда со­ответ­ствиями славянским апелля­тивам (Козары, Весь, Водь, Меря) – видимо таким был вообще «подход к делу» у Славян. Тогда быть может «углы» действи­тельно оказывались расхо­жим ме­стом в топографиче­ской кар­тине степного и предстеп­ного Причерноморья от Ниж­него Ду­ная до Угла-Орели на Ле­вобе­режье Днепра, и люди се­дели там, в степях, что называ­ется, «по углам»?

---------------------------------------------------------------------

Цитата: Учитывая, что лендзяне и поляне являются, ско­рее всего, двумя обозначениями одного и того же племени…

---------------------------------------------------------------------

Я: Красивая конечно теория об историческом тождестве Lędjane–Poljane, но хочется высказать несколько довод про­тив.

Можно пожалуй заподозрить экзонимность происхождения таких имен как Кривичи или Дряговичи, но очевидно, что ле­тописец оперировал по меньшей мере общепринятыми «меж­дународными» (у восточных Славян) стандартами и вполне надо думать на то время эндонимными. В частности, названия Улти и Дервлни из окружения росов 37 главы Багрянородного экзонимами видимо не являются.

Стоит ли обращать внимание на испорченность имен «У(г)личей» и «Деревлян» в сравнении с четкостью Лендзан? Можно подумать, что информация о последних питалась не одним источником, и имелась проверочная. Из­вестна ли во­обще русской традиции форма Лѧдяне, помимо Лѧхи-Лѧхове? Название Лѧдьска говорит о ясном понимании этимологии и значения имени Лѧхов. Если Константин использовал не один только восточнославян­ский или русский источник информа­ции, то как при наличии известного древнерусского Лѧхи-Лѧхове мог бы у восточных Славян звучать этноним типа Lędjane-Лендзане или его ана­лог? «Лѧхане», уже от Лѧн(д)хи? Тогда быть может и Лендзане являются до некоторой степени искажением аутентичного во­сточнославизма (герма­ноязычное посредство?, как и в Lendizi?)? Или незафиксированная в Руси форма вполне укладывается в языковые возможности запад­нославянских диалектов?

Может Lędjane и подходят для «экзонима», а быть может даже и лучше (хотя ожидать сходства с чем-либо «неприлич­ным» отнюдь не стоит) далеких Кривичей и Дрѧго­вичей. Но БГ знает ещё Лендичей-Лендицей, то есть абсо­лютно тех же са­мых исторических Лендзан/Лѧхов-Лѧховых и возможно уже вполне эндонимного характера – «выбор» суф­фиксации в именах восточнославянских племен обуслов­лен совершенно очевидно этнографической подосно­вой ареа­лов раннеславян­ских культур (а также быть может и принад­лежно­стью племен на «-‘ан-» границам Киев­ской воло­сти XI века), но имен на «-ичи» здесь таки нет. То есть, по­хоже, что какого-либо особого неприя­тия ос­нова названия некогда (в среднем смысла «новь», этимо­логиче­ски то же, что готск. land «земля», прусск. linden «до­лина», шведск. linda «пар», ир­ландск. land, lann «свободное место», от индо­европ. lendh «пустошь (не лес)»), в доисторической древности не вызывала. С од­ной сто­роны, нельзя похоже сказать, что не было со­всем желаю­щих назы­ваться именем от основы lędo (вряд ли «эндонимность» Лен­дичией-Лендицей в БГ была бы ущербнее всех прочих имен «-ичей» в том же памятнике), а с другой, Полѧне XI века и начальной ле­тописи имеют совер­шенно чет­кое пред­ставле­ние о Лѧхах-Лѧховых на западе. С первым же появле­нием в лето­писи Полѧне разво­дятся по сторонам с Лѧхами: «Словѣни же ѡви пришедше сѣдоша на Вислѣ и про­звашасѧ Лѧхове, а ѡт тѣхъ Лѧховъ про­звашасѧ Полѧне. Лѧхове друзии – Лутичи, ини Ма­зовшане, ини Поморѧне. Такоже и ти Словѣне пришедше и сѣдоша по Днѣпру и нарекошасѧ Полѧне…»

Ин­формация о во­сточносла­вянских племенах полу­чена от русов? Но что бы ме­шало русам называть Полѧн их собствен­ным са­моназванием, если Полѧне не выдумка? А они точно не вы­думка. Форма эт­нонимов у Баг­рянородного, производная от единственного числа на «-итин» свидетельствует о весьма хо­рошем знаком­стве Руси с мест­ными восточнославянскими тра­дициями, мест­ной этнонимикой, о непосредственном общении Русских с от­дельными предста­вителями восточнославянских племен. (Интересно, что скандинавы видимо хорошо знали слово топор, быть может как атрибут свободного человека?)

Быть может Поляне у Константина просто незаметны за ру­сами? Похоже, что названные первый раз под 1036 годом Кыяне как бы полностью вбирают в себя бывших Полѧн (и ри­торика летописи тому не противоречит). Возможно, что реаль­ные Поляне, даже самые большие из возможных, в междуре­чье Рси и Днепра (и даже вместе, быть может, с междуречьм Днепра и Нижней Десны, но что всё же ещё более сомни­тельно) – все равно скорее меньше других племен, называв­шихся Константином, во всяком случае, шансы на совпадение с «Росией» у них очень большие. А в известия Константина попа­дали, допустим, исключительно глобальные восточносла­вянские агломерации. Но кроме У(г)личей? Но по их описанию в лето­писи вроде бы не скажешь, что они равно сопоставимы, например, с Полочанами, жителями небольшой речушки По­лоты, то ли города Полоцка, как-будто соотносимых, с другой стороны, с Полѧнами. Заметил неких Унличей и Бавар­ский гео­граф. Полѧне же походят даже на доисторическую и героиче­скую, легендарную историю-предание средневекового города, его историческое самомнение, не в смысле столько выдумки, сколько преувеличения.

Наконец локализация Лендзан 37 главы Константина за­паднее Деревлян, уже на Волыни или в верховьях бассейна Припяти, не доходя Мазовшан на Висле, вполне допустима (дело относиться к первой половине X века, ближе к его началу), другое дело, что совсем не допу­стима была бы лока­лизация их точно там же, на Волыни, для жителя Киевской во­лости, ибо долго и в XII веке Владимир Волынский оставался пригородом Киева. Быть может даже Лен­дзане-Lędjane пред­ставляли собой «ходячий» этноним того времени для обозна­чения «более западных соседей» (подобно Литвинам в Вели­ком Княжестве ЛиР для «западных соседей» или Гудам для «восточных соседей» у Литовцев)? Древляне, Уличи и Лен­дзяне по правую, западную сторону Днепра у Кон­стантина практически могут представлять собой «северное», «южное» и «западное» направления относительно «всей Руси».

---------------------------------------------------------------------

Цитата: …северян (Zerivane)…

---------------------------------------------------------------------

Я: Не совсем понятно, почему многие так вцепились в чте­ние «Северяне». Северяне далеко от Дуная, а в летописи из­вестны только однажды, в имени «Северянин», обычно там используется собирательная форма Северъ, возможно, обла­дая оттопоними­ческим происхождением, она была самой устойчивой, ходо­вой. Потом, в Caziri хотелось бы видеть Ха­зар, но правды ради на славяноязычных Козар они не очень похожи. В то же время это скорее всего именно они, и даже Vuizunbeire могли бы ока­заться «Белой вежей». По-моему да­леко вглубь восточноевро­пейской территории взгляд БГ не проникает. Rūþi ему знакомы видимо как ходоки на Черном море. Также и прочие славизмы поблизости от них в списке (Seravici-Жеравьцы, Lucolane-Лу­коляне, Ungare-Угры) принад­лежат географически Северному Причерноморью. Например, Fresiti – Врежичи-Вресичи или Прежичи-Прешичи-Пресичи? – где-то напоминают даже Пере­сечен (не Преситин?).

Чериване названы между Lendizi (Лендичи-Лен­дици/Лѧдичи-Лѧдици), Thafnezi (Травнецы? (предлагавшаяся иногда имя реки Танев восходит к архаичному индоевропе­изму Taneu, варианту «Танаиса»)) и Prissani, Velun­zani (веро­ятно Волын­цане-Волынчане «жители города Во­лина»), Bruzi (предполо­жительно Пруссы) – но, как ни крути, вблизи запад­ного Сла­вянства. Я бы даже Nerivani счёл за недоразу­мение или, напротив, этнонимную форму, этноним Zerivane ((неужели «Серединцы»?), без эпентети­ческого -л- (как в Сла­вене>Словѣне), которое создавало бы уже другой смысл (как в условленный)) недоразумением в ка­честве «столь великого королевства и родины всех Славян» (Черив-?) – что есть ви­димо точ­ный перевод славянского понятия «великого про­странства» как эпитета «земли», точнее «земи» (тогда Чери­вяне – бук­вально «Земляне» («широко обитающие»?)), как «большого объёма» в ч(е)рево (сравните че­ревко «ребёнок»). (Некая се­рьёзность отношения Славян к земле косвенно может демон­стрироваться в религиозном плане, тем, что «истые» Сла­вяне раннеславянской хронологии (не «Анты-Венеды»?, или пень­ковцы и колочинцы) не хоро­нили прах сожжения в земле (особенно носители суково-дзедзицкой культуры этим отлича­лись – их погребальные па­мятники почти бесследны, лишь где-то зафиксированы пе­пельные россыпи (вспомина­ются урны! с прахом в воде где-то Литве)).)

Названные после Busani (Бужане) Sittici и Stadici (сравни­вают с родиной чешского Пржемысла Ztadici) как никто подхо­дят восточнославянским Хорватам, а перемежающиеся далее с другими именами 5 имен на «-rozi» вероятно представляют со­бой имена Готов бассейна Причерноморья. Sebbirozi относятся к др.-англ. sibbian «примирять», др.-в.-нем. sibbon «заключать союз», др.-скан. gua-sefi «крестный отец», др.-сакс. sibbio «кровный родственник», др.-в.-нем. sibbo «родственник». At­torozi – к готск. atta «отец», др.-скан. atti «отец», др.-фриз. aththa «отец», др.-в.-нем. atto «предок». Vuillerozi – к готск. wilja, др.-скан. vili, др.-фриз. willa, др.-сакс. willio «воля, же­лание, завещание», др.-в.-нем. willo «желание». Zabrozi – к готск. gabigs «богатый», др.-скан. gofugr «благородный», готск. gabei «богатство, обилие» (сравните др.-русск. гобино «обилие»). Chozirozi – к др.-русск. хуса «отряд/набег/засада», хусарь, хусьникъ «морской разбойник», хусити «разбойни­чать», хусовати «грабить», словам, восходящим к готскому языку.

Наверно самый проверяемый, надежный этноним далёких, глубинных районов континента в БГ – Vuislane (Висляне) – благодаря им там держаться Бужане и другие. Они все даже смот­рятся правдоподобно, находясь на путях между Балтикой и Черным морем.

Интересно, что Unlizi, названные между Stadici, Sebbirozi и Nerivani, Attorozi может быть даже тяготеют (при наличии Un­gare?) и к форме Уличи, хотя и здесь всякое возможно (выпа­дение [g]), но главное тяготеют скорее наверное к югу, к сте­пям, а точнее – к речным маршрутам Rūþi.

---------------------------------------------------------------------

Цитата: У экзоэтнонима *lędjane был характерный нега­тивный оттенок, подчеркивающий, что носители этого имени ― «новоселы» на месте своего обитания, только осваивающие целину. У слова lęd-o*, lęd-a* были еще к тому же разнооб­разные обсценно-пейоративные фоносемантические коннота­ции. Таким образом, поляне днепровские, так же как и поляне польские, себя называли *pol’ane, а соседи называли их со специфическим уничижительным намеком lędjane.

---------------------------------------------------------------------

Я: А как же Лендичи (Лендцичи?) БГ, с каким-то «патро­ними­ческим» на вид суффиксом, «этнонимный» по облику термин (в отличие от сравнительно более потенциально нари­цательных «обитателей ляды» – Лѧдян)? А разве летописное Лѧхъ-Лѧхове, от более древнего Лѧдхъ, не уважительно, ну хотя бы более ме­нее? Ведь называла же ле­топись Радимичей и Вятичей «в лицо» по­томками Лѧхов. При этом этимологическая связь Лѧховых с ля­дой очевидно не теряется. Знает летопись и Лѧдьскую землю. Какая-то явная неуважи­тельность летописи вряд ли была бы свойственна, она упо­требляла об­щеприня­тые, межплеменные и международные, ходовые, тра­дицион­ные термины X-XI ве­ков. Интересно, какой экзоним-пе­ревер­тыш мог бы быть при­своен Деревлянам или Угличам, Северя­нам или иным Славя­нам?

Быть может, «экзо­нимность» Лѧхам вполне и со­звучна, мо­жет даже больше чем Кривичам, ведь в итоге ни од­ной «Лѧдь­ской» страны так и не по­явилось (несмотря на упо­минание Лендичей-Лендицей в БГ), как и «Кривичской», но обяза­тельна ли она как оппози­ция к имени Полѧн, их экзоним­ная сторона? Полѧне Киевские объек­тивно ближе к географии сте­пей, хотя при их по-види­мому сравнительно миниатюрных размерах и обитании на бук­вально «лесных горах», да ещё занятии «охотой» вряд ли этот фактор имел какое-либо значе­ние. В Лѧхи же летопись запи­сывает совершенно лесных оби­тателей. Но условно «лесных» конечно, обитателей лесных опушек, пустошей в больших лесных массивах. Ка­жется, что насколько «лѧшество» могло бы быть устойчиво эк­зонимным (даже в сравнении с Криви­чами?, тем более если за прямоли­нейностью «кривизны» скрывается что-то ещё), настолько «полянство» как мы во­очию видим объективно ока­залось обя­зательным (и у восточ­ных Славян, и у западных) для отправ­ления государственной точки отсчета. Связь между ними об­наруживается не в плоско­сти прямых значений терми­нов («пар–поле/новь–поле»), чтобы стать Полянами Кыянам не обязательно было бы яв­ляться ещё и Лѧхами, для этого им нужно было находиться в основании государственности. У Полѧн среди индоевропейцев могут иметься тёзки уже даже в пределах тоже самого корня – Pala-Палайцы, Пеласги-Фели­стимляне (а есть синонимичные этнонимы), а в других языках тот же корень оказывался в ос­новании важнейших социлогиз­мов – «город», «государство». Тем более при таких схожде­ниях предпочтение Славянами всякий раз «(возделанного, культурного) поля» видится не случайным. Наверное в сла­вянском языке одной лишь специфической ляды «заброшен­ной, запущенной земли» было бы недостаточно для «про­ис­хождения государственности» (сравните Жемайты, Зем­галы и возможно Суоми восходят к индоевроп. «земле», от­куда и сла­вян. земь). Словно бы при такой в среднем «демо­кратич­ной» простоте и непритязатель­ности окружения из «пу­стоши», «ле­сов», «болот» и «углов» (сравните Англы – из точно такого же «угла») у основополож­ников «серьёзной гос­ударственно­сти» не было иной альтерна­тивы кроме «окульту­ренного про­стран­ства», и кем бы ни были они прежде (Лѧдянами-Лѧханами, Дрѧго­вичами или Деревлянами), они должны были стать (в силу каких-то общеславянских пред­ставлений?) Полями, По­лью, Поля­нами. В случае с Поляками можно даже угадывать и стройную логичную взаимосвязь пе­рехода от «не­ухоженной нови-це­лены-пустоши» к окульту­ренному «полю» – ведь где-то вероятно на Висле, то есть как и в русской летописи, БГ знает Лендичией, вполне способ­ных претендовать на эндо­нимность. Хотя есть ещё прусск. «до­лина», общегерманск. «земля». И кстати ан­тропо­логию при­балтийских («лехитских») Славян ожидаемо отли­чает вли­яние германского соседства и субстрата. «Лѧше­ство» польских По­лян могло бы, допустим, оказаться и «перефра­зи­рова­нием» соседями возникающей в X веке «польской» гос­у­дар­ственно­сти (а По­ляне киевские ста­новились Русскими), но ведь Лен­дичи и Лендзяне выглядят весьма «основательно» и раньше (в источниках) древне­рус­ских Лѧхов-Лѧховых (уже то­гда обыч­ных со­перников Рус­ских) и даже может и менее экзо­нимно. Поляне же Киевские упорно не хотят помнить себя ни Лѧ

0