Альфиза Мубараковна. Х. м. , 40х33, 1992г Живопись

... Альфизка, красотка,... и всё остальное...

... все тётки плотоядны

... по тому как движется картинка на главной, – совершенно понятно, поток творческих усилий иссяк... капает: кап-кап... аминь

... основную страницу Девушка видели?

... хотелка есё не выросла

... прошу цыганом не обзываться

Мидавка-Удавка, и Джорджета, – какие бестыдники, так дедушку лохатого-ДАЕ обижать гадёныши

... чёт я не понЯл... что за наезды

– переводится: всекозлы идураки!

... перевод: всё пишите, всё пишите. идиотыЁ... ёёё а мне всёравно, ложилнавас с прибором, пока!

ПЕРЕВОД: А КТО ТАКОЙ ЭТОТ ЛОБАНОВ, – никогда о таком не слыхал! – а он что больной... мдя, ну, я то нормальный, здоровенький такой старичок.

... без перевода, а пока стишок, про любовьГрёзы

Вереница грёз пробуждает ночью,
Зашивает глазки ниткою суровой.
Шепчет нам на ушко бархаткою, мышкой:
"Не берите краски, не рисуйте, детки,
Пальчики отломят – больно будет сильно".
Вереница грёз ночью беспробудной,
Прячет под подушки детские игрушки.

___1969, город Оса, ДАЕ

... алё Таблеткин, хорошьбрехать Псих был, и сбегал из психушки... его ловили и под капельницу с анестезией в перемешку

... посмотрел картинки Лобанова, так невштырило, карикатурист-авангардист-плакатист... видно цвета нет, потому как глух кактетеря, да есё и с придурью!

... хмы

... у Художника не должно быть биографии, у Художника должна быть живопись! – а что, неплох афаризим получился, спасибо Алёнке

... так это не моя биография, это соседа бтография

***
Я гуляю по Москве,
– я дурак опять во сне…
Вот вокзал у трёх вокзалов,
Вот кабак, для пьянок, …сразу,
- но не это я ищу,
Я культурным быть хочу!
ГМИ, и Сашка Пушкин,
Душу греют мне,
… и Ильич из грозной пушки,
Выстрелил во тьме!
Разворот, поворот,
По Москве меня несёт,
И собака под забором,
Тявкает, наводит шорох…
Ну, а так, ничего,
В крапинку моё пальто,
И обшлаг на рукавах,
И ботинок на шнифтах,
- ВСЁ!

19.12.2017, ДАЕ

Вспоминание детства

Мне не спится, мне ярится,
Новый Год идёт…
Мне бы только матерится,
- значит счастье прёт!

Шоколадка под подушкой,
Грецкие орехи,
Голова опять кружится,
- значит в детстве, в детстве!!!

01.12.2017, ДАЕ

Зимний полдень

Солнце взошло над плетнём,
Кот Мурзилка грустит под кустом,
Птичка-синичка на ветке сидит,
Крошки ждёт, от щедрот моих.

Я бы подал хлебца в ладошке,
Только голо в избе от метёлки,
Скудность в хате сей год,
Может в следующем повезёт.

Доживу я, на следующий год, или нет,
Может быть, доживу, может, нет,
… и синичка прилетит,
И Мурзилка прибежит.

01.12.2017, ДАЕ

***
Серебро луны сквозь кущи,
Проникает в тишине.
Мёртв мой дом в стране гнетущей,
Мёртв мой дух во мне.

Не бывать мне больше дома,
В стороне моей,
Где любил я только Бога,
-в тишине.

01.12.2017, ДАЕ

Новогодняя пьянка

Истопил я печку крепко,
В стол зашел, …
Ждёт в нем сладкая конфетка,
Пряник мятный, сыр и колбаса,
Жизнь моя, кайфовая всегда.

Девки пляшут, я с устатку,
Не пойду с утра в зарядку,
Буду кушать трюфеля,
Водки пить, и гнать гонца!

На заставу в Питербурх,
Мой извозчик гонит кнут!
Колокольчик дзинь, дзинь, дзинь,
На Неве колючий вихрь!

Шуба, валенки и шапка
Не помеха для зарядки…
Я бегу, бегу, бегу,
По сугробам, – как лечу.

Я в трактире водки пью,
И цыган в тую твою, …
Пляшут так, что дом трясётся,
Ну, а мне, снежок смеётся!

Смотрит прямо, в зубы, в пасть,
Мне бы с лавки не упасть,
… волчья стая по пятам,
Зайчики, и белочки, …белые все стеночки.

03.12.2017, ДАЕ

Пушкину

… он далеко отсюда,
Хоть и лежит за стенкой в тишине,
Хоть и жуёт надменно, строго,
Мыслишки дерзкие в себе.

Метель метёт с утра, – не зги не видно,
Огонь горит, дрова трещат,
И гул в трубе, – гудит не стройно,
И бабушка готовит крепкий чай.

Я вышел на крыльцо: снежит,
Снежинки крутятся, дерзят,
Должно быть, вьюга в ночь ударит,
Крутиться станет, и скандалить.

… томик Пушкина в руке, – экий сударь, вы, дурак,
Я то, умный, – это ясно…
…чай, блины, варенье, – классно!
Всё поел, улёгся спать,
Дрыхать, дрыхать, и мечтать.

05.12.2017, ДАЕ

***
Без задора ты выступал,
Был печален и тускл,
Голос твой не звучал,
И зал,
Для которого ты читал,
Молчалив был и пуст.

05.12.2017, ДАЕ

***
Промозглый ветер ходит меж дворов,
Вращается средь окон и столбов,
Качает фонари, – и свет,
Колеблется на фоне снежных мест.

Уж ночь! – зима в разгаре,
Снега пышны, морозы злы.
Клубятся дымом утренние сны,
И кони тихи, и смирны.

06.12.2017, ДАЕ

Любовь Христа

Люблю, люблю,
Сто раз люблю!!!
Того,
Кто мимо проходил,
Оставил след в душе моей,
- так наследил,
Что мыть полы
Уж нет мне сил!

11.12.2017, ДАЕ

Туманец

Кудрявится в сгустках серых,
Туманец морозный, поспелый.
Вьётся паскудник смелый,
Знает, – будет закат умелый!

Будет жертва среди снегов,
Охота для волка, – к ночи мяса кусок…
Берданка на стенке, – курки взведёны,
Ягнята в яслях, – покой Сатаны.

Луна, чуть с желта, – сырный кусок,
Звёзд в небесах хоровод…
… и крик! – будто режут свинью на задворках,
Видимо волки загрызли ягнёнка.

Утро кудрявится в сгустках серых,
Туманец морозный, поспелый.
Вьётся паскудник бежит в никуда,
Яро над лесом встала заря!

13.12.2017, ДАЕ

Абсолютное зло

… и скатерть на столе дрожит,
От ветерка входящего в раскрытое окно.
Сервиз стоит на скатерти устало, -
Опустошённо, зло, как надо.

Ты готов на расправу всегда,
Дай только повод, для злого словца,
Дай только повод, для драки жестокой,
- кровь будет течь из раны глубокой.

Ветерок в раскрытое окно,
Шелестит бумагой зло,
Свечку ставит поп в киоте,
Здесь поминки,
… сорочины в двадцать первом веке.

Конь железный во дворе,
Тихий шёпот в уголке,
Шепелявит кто-то зло,
Раскудряво и смешно.

14.12.2017, ДАЕ

Варвара

Душа гнойт от всяческой заразы,
Мне зубы волки скалят из засады,
Мне путешествие по миру впрок,
Хорош урок, – чтоб я, от боли здох!

……… Варвара, ты краса душа,
Твоя, вся в оспинках стопа,
На горло давит, – не вздохнуть,
Окончен путь, – мой глаз потух. */…во лбу/

Теперь он сторожит: своих, чужих,
Ружьё на стеночке висит.
Курки на взводе, речь в пилоте,
И я, в аморфном, яростном полёте!

……….. Варвара, ты краса девица,
Твои ланиты, …грудь ярится,
Покою не даёт моёй судьбе,
Пойду, напьюсь, насамогонюсь в тишине.

14.12.2017, ДАЕ

... я звездочки не жду, мне за державу обидно

***
Дорога вьётся меж холмов,
Навстречу кто-то тащит гроб…
И стая волчья следом мчится,
Луна вослед ей серебрится.

16.12.2017, ДАЕ

***
Уж во дворе зима ярится,
В окно моё мороз стучится,
И печка жаркая поёт:
Не страшен чёрт, не страшен чёрт………….

Мне снится, мнится бес в углу,
Со свечкой в лапах, и в тую…
Замёрз, как видимо рогатый,
Засунул в топку свои лапы!

Рассвет уж близок, … над плетнём,
Полоска света в полдень, днём,
И серый свет в глазах дрожит,
И Марья дурра на печи храпит.

Не успел я проснутся, – вечереет,
На закате, закат краснеет,
И для ночи крыла готовы,
Полетаем опять сноввааа…………..

15.12.2017, ДАЕ

*Декабрь в Новый Год

Декабрь. Зима, и снег кружится,
Над головой моей, – мне снится;
Подарок Дед Мороз несёт…
Увы, проснулся, – под половицей мышь скребёт.

Она скребётся день и ночь,
Пугать мне Новый Год не в мочь.
Пускай побудет Дед Мороз,
Пускай Снегурка спляшет, и споёт.

Мне веселится, – дела нет,
Мой тощий на сегодня хлеб,
И кружка с самогонкой на столе,
И прибаутка на стальной игле.

Я веселюсь с утра, и спозаранку,
На печке кот, мурчит с устатку,
Он думает, что мышь, не мышь,
И потому всё спит, всё спит.

*
Вот и декабрь прошёл,
В кружке кончился самогон,
Кончилась в сердце зима,
Наступает на пятки весна.

Я бегу, бегу по порядку,
Водку пью, через раз, с устатку,
Мнится мне вдали серый волк…
Он на кошку мою похож.

Что ж, прощай, не поминай,
Водку в чашку наливай.
Пей с устатку, запивай,
Мясом с хреном заедай.

01.12.2017, ДАЕ

Крещение. Война!

Я маску воздел,
Хожу,
Полумёртвым смотрю, грущу.
Слёзы сохнут не выходя,
Кажется, это не я!

Теперь у меня,
Где-то внутри,
Спаса крещение на мёртвой крови.
Ангелы в небе кричат,
Душат, терзают, свистят.

То не трель соловья,
Яд промежду питья,
И сверчок на шестке сидит,
Глупо,
Молча, глядит.

А в окошке луна,
Серебрит без конца, -
И волхвы не идут,
И дары не несут,
И венец, – тут как тут!

Значит, будет война,
Озарит, как всегда, -
И пехота пойдёт в атаку,
И трещотка
Устроит схватку. /… свалку/

Маска на мне давно,
Мне хоть жнивьё, хоть дерьмо!
Хоть играться в прятки с убийцей,
Хоть смеяться,
Над глупой девицей.

О5. о3.2о17, ДАЕ

***
Давай, пропоём песню,
Весна на дворе.
Солнышко светит,
Капель в тишине.

Вёртка плётка,
Свист натощак,
У тебя, вертихвостка,
Всякий гад в кружевах!

Скоро ручьи,
Грачи прилетят,
Снег быстро сойдёт,
Весна второпях.

О5. о3.2о17, ДАЕ

***
Не хотелось бы,
Том №6 начинать,
С выражения «…ёб-твою-мать…»
- только жизнь
Такая поганка,
а ну её в болото!!!
- а мне летать охота!

О5. о3.2о17, ДАЕ

Проститутка

Здравствуйте! Я, в поиске шлюхи,
Ускоглазая среда.
Ваши, по кошачьи муки, */…Ваши, кошачьи муки/
Нужны иногда.

Для вас, прибаутка,
Для меня череда,
Выше нос проститутка!
Держись по ветру, как всегда!

Твоя, в оспинках грудка,
На ночь станет моей,
Как только случится утро, */…Как случится утро/
- пинок! и за дверь.

… жаль? – может быть,
Бьётся стягом судьба,
Не реви, не грусти,
Скоро ночь, … как всегда.

О5. о3.2о17, ДАЕ

Любовь через край.

Полюби меня через край,
Ввергни в водоворот,
Почувствуй сладость плоти,
Вот! – это любовь!!!

Заверни в одеялку,
Подуй для тепла.
Жарко, ох жарко, -
Любовь! – так дотла!!!

Пепел на сходнях,
Рай, не для нас.
Дунул бы ветер,
Костёр чтоб погас.

Вывих ноги,
У самой черты.
Чёрная пропасть,
Брезжит вдали.

Погасли огни,
Курсоры молчат.
Шаг влево, шаг вправо,
- рухни назад!

О5. о3.2о17, ДАЕ

Средство от перхоти.

Ты, не крути жопой,
У тебя, жопы нет!
Металлический остов,
И пластиковый корсет!

Выжжен результат,
Пенье на хорах,
Моление в кружевах,
Ветер в головах.

Серость бля серость,
Серость вокруг!
Средство от перхоти,
Лучший твой друг.

О5. о3.2о17, ДАЕ

Да здравствует Что-То!

Ни что, и ни кто,
Не предвещало грохота с небес.
Сверканье молний,
Порывов ветра,
Как жизни конец.

Клыками щелкает кое-кто,
Кое-что одевает пальто,
Я, следом вышел,
- запахло дерьмо.

На верхотуре,
Клубятся пары от котлов.
Мешанина из плоти,
Грехи наполняют покров.

Энергосберегающая сила,
Главенствует вновь,
Да здравствует Что-То,
Что тоже, как Бог!

О5. о3.2о17, ДАЕ

Хулитель

У боли нет суровой воли,
Аркад теней и галерей.
У каменных в ночи исчезновений,
Чуть блеклого сапфира свет.

Вон, склепы молчаливы, одиноки,
В молитве склонны прозябать.
Седые, чёрные, как Боги,
Напрасно ждут живую рать.

Молись, кричи, стенай и плачь,
Твой вечен смертный час!
И каннибал протоирей,
Развратник, и хулитель сей. */…здесь/

о6. о3.2о17, ДАЕ

... я вышел в Свет
1.
Тихая радость средь белого дня,
Ласточка в небе летает шутя.

Ветер не дует, солнце не жжет,
Пчёлка застыла, полёт не идёт.

Кончился мёд, – цветы, как гербарий,
Хруст от стекла, – разрезан словами.

Звук не индейка, гвоздь решето,
Вышел охотник, поднял ружьё,

, Выстрел сразил сердце моё!
Теперь всё в порядке: поспело жнивьё.

2.
Ласточка в небе мирно живёт,
Солнышко светит, дождик идёт.

Радость благая, сердцу сестра,
Цветы на лугу, летит стрекоза.

Смех, детский визг, пике самолёта,
Взрывы хранилищ, – кончилась квота!

Мир ожирел, лопнула грязь!
Шагает стократно, термоядерно Власть!

Конец не настал, – виснет труп на петле,
Войны идут, привет Сатане!

3.
Стекло, словно обрезъ, – вены раскрыты,
Вспорото брюхо! – выкидыш хилый.

Шаг, шаг, – ровней! … взяли ружьё,
Целься! Огонь! – пуля, быстрей!

Вёртко, – желанна скорость, как свет,
В череп вошла яростно Смерть!

Теперь на луга, травку покушать,
Водицы испить, соловья тихо слушать.

И каждый король! Каждый сам по себе,
И вздох: чуть короткий, протяженный Из-Вне.

4.
Вспорото брюхо, салазки скользят,
Скорость! – как мило, – Смерти наказ.

Капает капля в пространстве Из-Вне,
Пастух на свирели играет во сне.

Видит младенец вверх головой,
Идёт проходимец… придавит стопой.

Жажда проходит, – насыщение у ног,
Корчится в чреве вольно смешок.

Гад он какой, – этот предатель,
Вот бы его, работать заставить!

5.
Солнце, как чушка, – помыть бы его,
Чтобы созрело в поле жнивьё.

Чтобы плясали ведьмы на сходке,
Чтобы обжоры икали от водки.

Каждый здесь волен Смерть поискать,
Каждый здесь власть, каждый здесь тать!

… и я, не фурсетка, и я, как герой,
Встал спозаранок на мёртвый контроль.

Корчится ОН, молча и смело,
Видимо знает, – время приспело.
___ДАЕ

Тринадцатый присяжный. /Поэма/

И дым, и пепел кружат в небесах,
Сгорели нивы спелой ржи,
Остались головёшки от жилья,
И остов журавля, как крест стоит! /… крестом стоит/

1.
Тут, чёрный всадник на краю стоял,
И на закат насмешливо взирал.
Его усмешка, мне о многом говорит,
И чёрный плащ его, меня пленит.

Он одинок, торжественен и зол,
Его касание, как Господу укор.
И маска белая, на месте, где лицо,
Всегда смеётся встречному назло.

Его боятся, взрослые и дети,
Пугаются, все гады, птицы, звери.
И шаг он меряет, как тать в ночи,
И свечку ставит тем, кто смерть постиг.

2.
Тринадцатый присяжный, для насмешки,
Для всякого, кто проживает в клетке,
Для тех, кто ставит сети-бредни,
Для тех, кто ждёт поживы на рассвете.

Он ходит вдоль и поперёк,
Решает, – кто взойти не смог,
Кто ползает подобно псу,
Кто лает ночью в пустоту.

Его, вся в бархате стопа,
Нажмёт на горло чудака,
И глаз его, воззрит на смерть,
И проползёт у тела червь.

3.
Он, не отъявленный мошенник,
Не тот, кто ночью грабит встречных,
Не тот, кто мнит себя героем,
Не тот, кто строем правит боем.

Фаланги верные ему,
Охватывают бездну, мглу,
И в пропасть с гор швыряют смерть,
Чтоб было всем на что смотреть.

Касание его, равно дыханью,
Воспрянет Дух в надежде Ожиданью,
И каверзный у плоти запах,
И ярок на закате завтрак.

4.
… но верно! – хватит болтовни,
Подать сюда украинские щи!
И кашу с маслом и котлетой,
И отбивную с кровью, и омлетом!

Кисель, компот, вино в бутылке,
И самогонку в жёлтой крынке,
Жаркое из лапок лягушат,
Как вкусен этот пёс с лапшою из телят.

Набил он брюхо, всем доволен,
Его поход в народ фриволен,
И всяк, готов, поцеловать его в засос,
Как если б он от счастья сдох!

5.
Дела делишки, – славные ребята!
Они резвы, как шустрые козлята,
И ворох песен, букв и слов,
Но, ей, ей, ей, – Тринадцатый не Дьявол, но похож!

Как будто нет рогов, копыт,
И ликом мил, и даже чист.
Отметин никаких, и даже оспы нет,
- каков конфуз у Бога, – мне в ответ.

Я наследил для вящего блаженства,
Попил, поел, поспал… благословение.
Тринадцатый со мною был,
Он всё по полкам строго разложил.

6.
Сижу конфузясь, играю в молчуна,
Смотрю на плащ из кожи топтуна,
И думу думаю: каков же плут,
Одет с иголки, – славный фрукт!

Нога к ноге, – у скромности в почёте,
Изящна пластика на взлёте,
И трепыханье лопастей, среди людей,
И глаз ярит, и зубы диких, кровожадных змей!

Не долги наши сборы для игры,
В почёте, всяк и каждый у судьбы.
И он… завернут плотно в плащ,
Мне без него, до Чёрта не достать!

7.
Клобук на мне, подмётки сточены из кожи,
И всякий шаг, по мягкости, с кошачьим схожий.
Не слышен я, у Чёрта в тишине,
И бьют колокола, на храмах, не по мне.

Тринадцатый, всегда при мне,
Его подтяжки давят шею в тишине,
И гильотина смазана, и не скрипит,
И каждый, кто приговорён, молчит.

Оторван от его одежды клок,
Теперь, сквозь дырку виден Бог.
Играет Бог со всеми разом,
Сдаёт картишки, левым-правым глазом.

8.
Я не жалею, тех, приговорённых,
На дыбу каждого! кто в чем-нибудь виновный.
Возможно, он конфетку съел,
Возможно, девочку огладил между вен.

Петух прокукарекает с рассветом,
Чудесен день, для казни человека.
Тринадцатый манишку отстирал,
Погладил, накрахмалил, встал!

Топор блестит, сверкает солнце,
Приговорённый только, только;
Откушал завтрак, выпил водки стопку,
И сигарету искурил в охотку.

9.
Его посылы, коротки и тихи,
Решают свиньи, кто здесь лишний;
Кто меньше кушает, кто нюхает снежок,
Кто гасит об окурок сапожок.

Кривляки скачут вдоль дороги,
Ломают руки, ломают ноги,
Всем тем, кто по дорогам ходит,
Всем тем, кто для полёта места не находит.

Полёт идёт, … и я иду. Грядёт война,
Смерть косит спелую траву…
Тринадцатый сюртук оправил,
Накинул плащ, и пулю в ствол направил.

1о.
Стреляю метко, даже слишком,
Трёх зайцев выстрелом одним,
- а если будет приз какой,
То застрелюсь и сам, – нажав на спуск ногой!

Смеётся Ворон на верхушке ели,
Поживы ждёт, – давно не ели!
Потянет скоро падалью извне,
И будет пир в моей стране!

Столы накрыты; яства, вина, фрукты, мясо…
Инстинкт превыше всякого начала.
Кто смел, тот съел, всё-то, чего коснулась длань,
Тринадцатый вздохнул, икнул, сказал: «... да ну вас к чёрту, карнавал! »

11.
Я прикоснулся к телу твоему,
Проник мой перст, в твою среду.
И омовение, мой тлен постигло,
И глашатай шептал, чуть еле слышно.

Воззрение вышло, засмеялась,
Похлопала в ладошки, и осталось.
Закаменело на посту навечно,
И длань приложило сердечно.

К губам моим сей каменный цветок,
Как мёртвый вздох, как ледяной плевок.
И сталь окутала меня,
Поникла воля, как иссохшая лоза.

12.
… пора, Тринадцатого в печь!
Чтоб было что, кому стеречь,
Чтоб каждый пёс кричал на Стрельне:
- ату его, Тринадцатый намедни!

Так мы и жили, не тужили,
Себя, своих, всегда судили,
За дело,... но чаше – просто так,
Чтоб было, что глядеть во снах!

Я спозаранку, делаю зарядку,
Помывку, кушаю омлет,
Бегу на службу, в суд присяжным,
Люблю судить, – хоть понимаю – Грех.

13. о1.2о17, ДАЕ

Осуждённый

Я осаждён, каким-то странным гласом,
На крики в тишине запутанно бреду,
В ночную темень, бурю и грозу,
На вечность, в тайну, и глухую слепоту.

Окутан сном, окутан созиданием,
Теряю сгустки подсознания,
И кто-то сверху вторит глухоте,
- беги, беги, не строй оглядки в темноте!

… завидев, псов своих бес шерсти,
- я чую, – спутали на мессе!
Остригли наголо, за место тех,
Кто скушал всё, что было на обед.

Вот если б был метафорой тревожной,
Пропел в стихах куплеты осторожно,
Поднял с одра поэта дух,
Взял, оживил, и усадил пахать за плуг!

о7. о3.2о17, ДАЕ

***
Не рвите души непокорных,
Златая цепь удерживает небо,
Погибнет всё, и злато пропоёт:
«Вперёд беги, беги вперёд!!! »

Там, на равнинах зелено,
В ручьях прохлада и питьё,
И роща на дрова годится,
Живи, работай, и плодись!

*
Я бы побежал от души,
Только лень моя впереди,
Не пускает зараза меня,
Жрёт меня, день ото дня.

о6. о3.2о17, ДАЕ

Есенину от ДАЕ

Ты, Есенин, друг сердешный,
Зря с властями замутил,
Зря на дыбу голодранцев,
Под свои стихи водил.

Зря в угоду матерился,
Водку пил, блядей таскал,
Зря с утра опохмелился,
А к вечёре, … забухал. * /…А к вечёре захворал/

*
Круглый круг,
Внутри дыра,
В ней Есенина башка!
Ох! глупа,
Ох! глупа,
Раскудрявая она!

Бабы воют,
Чтоб их! … дур-ры,
Умер,
Дохлый ваш поэт,
… мне бы пулю,
Я бы тоже,
За Есениным взашёл.

Не хочу я вешаться,
Не хочу я в Ад,
Рай, – моя насмешница,
… ширше
Пасть-то разевай!

Я, оладии с повидлой,
В рот себе кладу,
И вставною челюстью,
Ловко так жую!

Ох! нажрался, прям объелся,
Нечета Есенину!
Поживу ещЁ маненько
Поношу кА бороду!

03.10.2017, ДАЕ

Мёртвый рассвет

Ты режешь в полоску рассвет,
Ждёшь трель соловья,
Может быть, он не умер,
Споёт, как всегда.

Твой сенокос впереди,
Жар от русской печи.
И блины уже на столе,
И сметана белеет в ковше.

Пёстр всегда твой свет,
Жаль не понять тебя,
Жаль, случаен я здесь,
Жаль, умирать пора.

о8. о3.2о17, ДАЕ

Не нормальная!

Ты была тогда молода,
А теперь совсем, как дитя.
У тебя лобок без пера,
И глаза твои, в два окна.

Пусто в них, и бело,
Перезрело твоё жнивьё,
И упали входные двери,
И пропали твои цепи! /…цели/

Ты исчезла совсем, навсегда,
Не спасут тебя холода,
И Весна за углом стоит,
Вдоль тебя, в пустоту глядит.

Не болей, не хворай головой,
Белым светом прольётся боль,
Растворит тебя, как всегда, …
Что ж, давай, счастья, пока.

о9. о3.2о17, ДАЕ

... Джордж, я считаю, что ты талантлив... но не гений, как Великий Дае, – это не беда! Бог дал, бог взял

***
Солнце светит бойко,
Я сижу тихонько,
Вровень с подоконником,
У Весны в покойниках.

Вёрток сегодня денёк,
Солнца луч изнемог,
Рыльце в пучине Весны,
Горько мне от тоски.

Но ничего! Снег уйдёт в ручьи,
Запоют в полях соловьи,
И протопают девчонки,
По ту сторону, … в сторонке.

1о. о3.2о17, ДАЕ

Вечность

Когда я умру,
Прошу тело на снег.
Пусть полежит,
Отдохнёт от утех,
- как всегда,
По человечески,
Для обеспечения Вечности.

1о. о3.2о17, ДАЕ

Потоп. Отрывак. /Повесть о Потопе. Литературный стиль – Экспрессивный сублиматизм/.

Эпиграф:
... вот хороший рассказик, про котов, люблю про животных. Они такие наивные, глупые. Среди зверей, кажешься себе значительным, умным, весомым. И ещё, напоследок: если вдруг кушать ничего, и сильно голодно, всегда можно приготовить из животных неплохое жаркое, – пусть то будет даже любимый кот, или скажем крыса. Крысбургер, – звучит неплохо, весьма не плохо.

1.
Он вёрток, и шуршит сухой листвой,
И жутко, тошно на душе, – не мне,
– тому, кто попадётся на дороге,
Кто возомнит себя не Богом. */…убогим/
Злорадства ради, ради черноты,
На шквал согласен от души,
… пинай её, пока живой, */Смерть/
А станешь мёртв, – побудешь под пятой.

Хвалебный глас услышишь в темноте,
И всё смекнешь, …как будто о тебе:
Навязчиво свистит свирель,
… иди, тихонько сам себе, …
Сам по себе, – не трогай никого,
Вдруг прошмыгнёшь в просвет,
В то место, где огонь, где свет! …

Смотри! – вошёл, весь в пятнах от крови,
Держи меня, держи!!! – хватай всех тех,
Кто забияки, кто зол, как злобные собаки!
Кто намотал кишки на вилку,
Кто ковырял себя, как дырку,
Кто был голодный как скелет,
Кто кушал завтрак на обед,
А на ночь был, всегда, как лев!

Он кушал холод бесподобный,
Вращал себя, себе подобных,
Провозглашал компьютерные мощи,
И тихо слушал песенки о злости.

Я вышел из лесу, – был день,
И солнце встретило, как Тень.
Зашило ниткой, строго, глубоко,
Набило в чрево всякое дерьмо!

Рассадник зла теперь прикрыт,
Пологом серым, блёклым.
Пускай до времени поспит,
Пускай сопит, и не шумит, …
А как рассвет возьмётся, – туманом обернётся,
Закашляет, прочистит горло,
И заблажит на всю округу:
О том, о сём, и о былом, …и о Потопе дорогом.

2.
Спасенья нет, не будет! – волна идёт!
Её размер огромен, с небоскрёб,
Любому в рот воды набьёт, утопит,
И праздник рыбам, всяк устроит!

Я шлюпку выкатил у Стрельни,
Гребу веслом как чёрт намедни!
Рогат, клыкаст, и весь в шерсти,
Ну, будет! Дьявол! помоги!!!

И вот, Он, лапу протянул…
- и притянул,
Дыхнул мне в рот своим познаньем,
Как притязанием.
В глазёнки быстро посмотрел,
И оробел………
Что??? – не встречал таких ты, Дьявол, фруктов?
Теперь чёрёд тебе, – стряхнуть пыль бытия,
Со своего плаща!
Ступить туфлёй в низины дерзко,
Там черти заждались тебя,
Они промокли и озябли без Адова огня!
Бунтуют каждый день, не спят, и о Потопе говорят.
Залило нынче их предел, – и черти не удел.

Я бы взял тебя в попутчики,
Поделился жизнью щедро,
Плохо, что разлучники, ставят сети крепко!

Давай, навались Бес, на вёсла!
Греби, не ленись, – кажется, впереди зардело,
Неужели огни парохода???! */Зарница в воду глядела! /

Калачиком лапки свернул,
Посмотрел, как в бинокль… на борту Бог,
Название кораблю «Ковчег», – везёт тебе Шельмец!

3.
Мы, на борту стального парохода,
Промокли и дрожим,
И Бог вокруг поспешно ходит, – бормочет:
«Чур, чур, меня... – блажит -
Как видно выловили сети наши,
Проклятие с морского дна! »

- Да ладно, не чинись старик,
Налей нам кофий, обогрей,
И прикажи кому-нибудь скорей,
Нас накормить, – обильно, посытней.

Мой друг, соратник по Потопам,
Специалист в шерсти и при рогах,
Сердечно улыбается так Богу,
Что у того мурашки бегают в зрачках.

4.
А я, красив, я обогрет, накормлен,
В одной руке с бокалом красного вина,
Под ручку с Богом,
Гуляю по верхней палубе Ковчега,
И теплый бриз мне шерстку золотую,
Оглаживает, словно Ангел по мощам,
Мне ссадины проплешины врачует,
И песенку поёт, как Авраам.

Мой Бог!!! – кричу я в пустоту,
- ты посмотри, как здесь уместно,
Творить Добро, карать плохое Зло,
И пить вино, и получать от боли средство!

Попутчик мой, по имени: Создатель-Бог,
В усы ухмылку прячет…
- а-а-а… так ты, не так уж прост,
Коль над могилой в миллиарды душ не плачешь!
Я слезы лью без остановки,
Промок я весь до нитки, до костей,
А ты смеёшься в бороду себе,
Не чувствуешь, как страшно, больно мне!

Тем временем:
… мой друг, товарищ по дебрям и корягам,
Который весь в рогах, в шерсти,
Под сей шумок моих болезненных стенаний,
Проник на самый-самый низ! – Ковчег обширен,
Как большой-большой дворец, – в нем сотни тысяч галерей,
Проходов, тайных штолен и пещер, -
В них всякие животные живут, и птицы, и кроты,
Нашли в Ковчеге истинный приют.

… мой друг-товарищ озабочен, – он ищет…
Его задача потопить Ковчег,
Тем самым нанести урон врагу,
Создателю, и Богу самому, – чтоб было пусто
Всё вокруг, и тишина венчала Мир пустой,
И каждый не рождённый был отроду глухой,
Слепой, немой, уродлив головой,
Кривой, хромой, чуть-чуть смешной, – красивый Мир такой.

5.
Вот палуба! Смотри Мой Бог,
Какие светлые причины,
Всё здесь начать сначала,
На костях всех тех,
Кто службу нам сослужит верно,
И удобрением послужит,
И Райские сады разбудит,
И благость, радость принесёт,
Благоуханием своих цветов!

Цветы! – моя заветная мечта,
Она в цветах, мне с детства суждена,
В Невесты, в Продолжательницы Жизни,
Чтоб был Я, на века!!! ………
…тираду не закончил Я…
- в низу на самом дне Ковчега,
Какое-то и что-то, в тротиловом эквиваленте взорвалось: «Бум! »
Тряхнуло крепко, так, что мачта задрожала,
И парус хлопнул зло.

Попутчик мой опять в усы смеётся,
И говорит не зло: «Похоже твой, товарищ-друг,
Нетерпелив, он хочет мой Ковчег убить.
Напрасно. Его старания бесплотны – Ковчег непотопляем,
Вокруг, кругом, под днищем и везде,
Семейство голубых китов ведёт Ковчег к заветной цели,
И потому, давай мой друг гулять,
Морским, солёным воздухом дышать,
Не станем отвлекаться по пустякам.

Он, Бог-Создатель крепко локоть сжал,
- намёк я понял, и потому восторженно кричал:
«Ах! смотри, смотри, какие птицы!!!
Они сопровождают наш корабль, и путь указывают нам…»
…а сам я думал на внеземном:
«Не так-то прост мой друг лохматый,
И лоб его, и борода бела, и умные глаза,
И черточки морщин в углах у верхних, нижних век,
- пожалуй, будет мне-нам крындец!

6.
Тем временем:
… мой друг, товарищ по дебрям и корягам,
Который весь в рогах, в шерсти на палубу явился;
Весь обгорелый, в сломанных рогах,
Как будто побывал вблизи у ядерного взрыва.

Создатель-Бог вновь ухмыльнулся,
И пригласил чумного пассажира,
Участие принять в прогулке нашей,
И подышать приятным, свежим бризом.

Чёрт, Бес, и Сатана в одном лице,
Не стал, над стариком глумится, */Мог само собой/
А рядом встал, по руку правую мою,
Та, что с бокалом наполовину красного вина.
Я понял сразу, – как видно хочет друг мой, и товарищ, плюнуть,
В моё вино, но не заметно…
Тогда, бокал с вином в другую руку, в левую,
Я вложил…

И так, гуляем Мы; Я, Бог-Создатель с лева от меня,
А справа, по правый локоть мой, – сам Дьявол.
Я в центре оказался! … и как бы Я, ведущий, … овец заблудших.
Один, – Создатель, другой, – Шельмец,
В коленках дрожь, под мышками течёт.
Ещё жара, при ветре с моря в 25,
- ещё мои попутчики вцепились в локти мне,
Создатель-Бог – температура тела 36, 7, у Дьявола, все 42.
- какие теплые, горячие объятья.

Похоже, эти парни, не доверяют друга дружке,
А может статься боятся… и не зря, не без оснований,
- Ведь круглая Земля, – в какое место не ставишь ногу,
А всё одно, встречаешься в угоду Богу,
Создателю и Бесу самому, – вот и пойди, пойми их злобную природу.

7.
О том, что Зло гуляет по Земле свободно,
Я знаю с малолетства. Не понаслышке,
По признанью сих откровений, предпочтений,
Не суй мне палец в рот, – а то кусну, и заревёшь,
В раз станешь одноруким!

Я притомился от гуляний, – присел в шезлонг, … и задремал,
Но третий глаз внимал, всё видел, и писал, – строчил как пулемёт;
Бог: «Ты знаешь Бес, не нравишься ты мне.
Твои, вот эти финтифлюшки, игрушки, побрякушки,
Не приведут к добру тебя, заблудшего козла».
Бес: «Ты знаешь Бог, я не нарочно, я осторожно,
Со мною друг в шезлонге спит, на внеземном глаголет, …зрит,
Всё видит, песенки поёт, бывает, пляшет, жжёт».

,,,

11. о3.2о17, ДАЕ

.. Джордж, я считаю, что ты талантлив... но не гений, как Великий Дае, – это не беда! Бог дал, бог взял___Шурыгин, я пошутил, ты тупая бездарь

Зарисовка к Роману «Рай, Ад».

Много холодных ночей,
Возле горящего очага,
Всё как всегда,
Со времён Иисуса Христа.

Вёрток путь чудака,
Железная Бога стопа,
Длань, как на Кресте,
И дырка в больной голове.

Терновый венец для всех,
Кипучий у люда конец.
И бахрома у меня с серебра,
И канитель всегда с золота.

Я в лодке, сижу, гребу,
По сторонам, – ослеп, не гляжу.
Правлю умело, ловко,
Пригодилась чужая сноровка!

12. о3.2о17, ДАЕ

... Джорджета, даты башковит

... считаешь, считаешь Джорджета, просто таишься, и ДАЮхе завидуешь

Пушкин с нами

Пушкин, здравствуй! Пушкин с нами!
Здравствуй, ёкарный бабай!
Что ж ты, негров безымяных чёрный-чёрный каравай,
Молока зубатых славных девок русских обчулань!
Славный-славный, здравствуй, здравствуй,
Бакенбардный негодяй! /… распи*дяй! /

06.06.2009, ДАЕ

Вознесение, или первый приход Сатаны

Смерть. Послесловие.
Часть -1

… его сожрали,
Оставив только котому.
Печали нет,
Есть тихое, спокойное: "Ау"...

Ответа нет,
И эха тоже нет.
Лишь выполз червь, сказал: "Привет! "
Я вздрогнул, прошептал: "Ну что ж, ожил"...

Ступив ногой на червяка,
Взмахнул крылом,
Убрался восвояси.
Сменив меня на вечном, бренном поле тишины,
Подкрался незаметно Чёрный Ворон…

Котомка Христа.
Часть -2

…в котомке той верзила длинноногий,
Краюха хлеба, девочка пищит,
Кусочек моря, неба голубого,
Щепотка соли, боли и любви.

06.06.2009, ДАЕ

Полигон для сумасшедших "Хроники Артлиба" Роман

Глава – 2.
Сухостой, площадь…

Жоржик любил смачно выглядеть. Жоржик носил лосины в обтяжку, ботфорты на резном, широком каблуке и зелёненький, в букашку френчик. Его эполеты были так велики, что прикрывали его широкую, но низкую грудь. Жоржик был мал ростом, как говорится: метр с кепкой. Это не беда, есть ещё одна сухостойная пословица: маленький мужичок растет в корень. Но вод беда, не имел Жоржик данного предмета большой гордости маленькой особи мужеского пола. Поэтому, когда наш Жоржик выходил на люди, он всегда усовывал в гульфик набитый песком носок. Для Жоржика это была Гордость.
Весь сухостой знал об этой его трагедии, но виду не подавал.
Похоже, не знал об этом только сам Жоржик.
И вот однажды натянув ботфорты, и усунув в гульфик свой незаменимый прибор с песком, Жоржик вышел в Сухостой.

Глава – 3.
Сухостой, площадь, Жоржик в ботфортах и френчике…

Жоржик чувствует себя при-отлично.
Жоржик неспешно прогуливается вокруг Неиссякаемой-Лужи, местной достопримечательности.
Вокруг гуляют сухостойцы. Жоржик со всеми раскланивается. Для Жоржика это неудобно, он мал ростом, потому ему приходится вставать не как все нормальные люди на носки, а на пятки.
Навстречу Жоржику двигается бывший фотограф, бывшей местной газетёнки «Красный Сухостой», а ныне «Моталки Сухостоя» Фреч-Дашкевич.
Фреч кланяется Жоржику и быстро говорит: «Не вставай на пятки, я знаю тебе мой милый друг, это не очень удобно. К черту этикет, дай я тебя обниму, и ты сразу станешь добрей! »

Фреч, длинный, сухопарый полумужчина, полуженщина обнимает Жоржика и восторженно восклицает: «Жорж, как я тебя люблю! Ты мой самый нежный, любимый друг! »
Вдруг Френч чувствует, как ему что-то упирается чуть выше коленок. Он отпускает Жоржика и смотрит вниз…
– Френч, удивленно: «Что это у тебя здесь такое мой друг. Что ты, засунул в гульфик?»
– Жоржик, смущенно лепечет: «Так ничего, носочек с песочком».
– Френч, сочувствующе: «Но не хорошо же это, что сухостойцы скажут, а если злюка Крыс заприметит, несдобровать тебе».
Жоржик, молча мычит: «Мы-мы…»
Френч загораживает собой маленькое тельце своего любимого друга от подсматривающей, любопытствующей толпы.
– Френч шепчет: «Давай доставай свой гульфик, пока народ не столпился…»

Но было уже поздно…

Глава – 4.
Сухостой, площадь, Жоржик в ботфортах, Фреч Дашкевич и народ…

… но было уже поздно.
Все как заржут, вот так вот: «Га-Га-Га…!!! » Все знали об Жоржином гульфике, но не знали явно, теперь все знали наверняка.
Сухостой смеялся. Смеялось всё и вся. Смеялся народ. Смеялись сухостойные, красные макушки, красных в крапинку сосен. Смеялись так, что сухостойная, свинцовая пыль с сиреневым оттенком кружилась в полуденном, жарком, ярко красном воздухе.

К обескураженному, покрасневшему от самой макушки в 159 сантиметров, до самых каблуков ботфортов Жорику подбежала шустрая, пре шустрая девушка-старушка Гаянэ. Она быстро-быстро зашептала: «Я тебя тоже прикрою, не доставай носок, не доставай носок, я с тебя Георгий, портрет писать хочу. Плюнь на всех, как ты без пухлого гульфика, это же не сексуально. Когда я стану писать твой портрет, гульфик станет доминантой, идеей, сказать точнее: эго твоей парсуны».
– Жоржик, бледнеет, шепчет в ответ: «Как же, как же, нехорошо это. Народ теперь узнал, засмеют в усмерть. Я хоть и маленький, но ещё пожить хочу».
– Дашкевич, калач в Сухостое тёртый, шепчет: «Достань и выбрось, эту финтифлюшку, а то скушают. Народ в Сухостое такой, только заприметит, кто припух, сразу пальцы выставят, и крикнут: «Вот он!!! Лови его, сытого!!! И тут пиши пропала, обязательно скушают».

ПОЛНАЯ ВЕРСИЯ романа "Полигон для сумасшедших" Рабочее название "Хроники Артлиба" " target=_blank rel=nofollow>http://www.proza.ru/2017/05/30/389

Опять Шурыгин Жорж попал как кур в суп